Тяжело хожу и громко говорю.
Но на самом деле Золотце умел цепляться - во всех смыслах. Он въедался, мицелием оплетал все, что представлялось ему ценным, сжимал пальцы так крепко, что костяшки прорывали болезненно-бледную кожу, а еще он совершенно по-звериному щерился и не стеснялся этих своих хищнических замашек, хотя ловко и не без очарования прикрывал их кружевом напускной наивности.
Зеленскому понадобилось слишком много времени, чтобы понять, прочесть чудовищные нюансы - Золотце уже пустил корни в его грудной клетке, оплел червонными нитями ребра и вжался в Зеленского паучьим телом.
отсюда: socionicfics.diary.ru/p180805099.htm?from=last&...
Это то, что я не сказать - скрываю, но и иногда и сама не верю.
Ростки упрямые лезут, как несокрушимый поршень,
И даже в ржавом железе, и даже камень раскрошен.
Снаружи так много света, пьет собака из лужи,
Отрядом колючих веток я прорываюсь наружу.
Зеленскому понадобилось слишком много времени, чтобы понять, прочесть чудовищные нюансы - Золотце уже пустил корни в его грудной клетке, оплел червонными нитями ребра и вжался в Зеленского паучьим телом.
отсюда: socionicfics.diary.ru/p180805099.htm?from=last&...
Это то, что я не сказать - скрываю, но и иногда и сама не верю.
Ростки упрямые лезут, как несокрушимый поршень,
И даже в ржавом железе, и даже камень раскрошен.
Снаружи так много света, пьет собака из лужи,
Отрядом колючих веток я прорываюсь наружу.